Идолопоклонство и Троица

Шалом, дорогие друзья! Меня зовут Александр Бленд. И мы сегодня поговорим на очень важную тему, тему идолопоклонства.

Мудрецы Израиля видели в ранних христианах греческого происхождения противников, апологировали, спорили, занимались апологетикой с древними христианами, но, по крайней мере, насколько это известно, в стране Израиля не было обвинения в идолопоклонстве. 

В III-IV, в конце II века греческими мыслителями христианства, отцами церкви разрабатывались основы христианской веры. И очень часто происходило, что Иешуа— греки его называли Иисус—вписывался в готовые схемы греческой теологии.

Иешуа ходил по земле в человеческом виде. Он поклонялся только отцу. И идея, что кто-то будет поклоняться ему как Богу, как говорят наши американские братья, worship [him], я думаю, вызвала бы у Иешуа омерзение, как и у любого еврея его времени.

 Мы можем говорить о божественности Иешуа, о том, что в Иешуа пребывала полнота божества. Бог изначально сотворил человека, как говорит книга Бытие (Берешит), для того, чтобы человек господствовал… Человек создан для того, чтобы властвовать над землей. Так говорит Бог, когда только собирается создать человека. Бог, небесный властитель, хотел видеть в человеке земного своего наместника, создал человека по образу и подобию своему для того, чтобы человек носил в себе Бога и правил землёю.

 Сказано: «В начале сотворил Бог небо и землю.» Это первый стих книги Бытие; с этого всё начинается. На иврите et hashamayim и et ha’aretz означает небесное и земное. Среди всех существ в мире только человек может соединить небесное и земное. Есть ангелы: они целиком и полностью небесные, в них нет ничего земного. Есть черепашки, крокодилы, коровы: в них есть только земное, в них нет ничего небесного. Единственный, кто соединяет, единственный мост, который предназначен был соединять небесное и земное, превращать это в какой-то такой единый континуум, это был человек.

Человек не справился с этой миссией. В результате услышал тяжёлый приговор: «Ты есть прах, и ты превратишься в прах.»

С той поры, как Адам съел то, что он съел, у нас до сих пор оскомина. Мы пытаемся восстановить образ того первого Адама, в котором должен был жить Бог. С приходом Машиха восстанавливается тот самый первый Адам: Бог, живущий в человеке…. У нас любят как-то так вот в процентах цинично измерять: сто процентов Бог, сто процентов человек… По земле ходил богочеловек. И не пытайтесь понять, что это такое.

Сторонники тринитарного учения любят говорить: человек состоит из духа, души, тела. Если мы почитаем Танах, человек состоит из души живой, сердца, почек. Всевышний назван, например, «проверяющй почки» (bochen kelayot), в русском переводе «испытывающий внутренности.» Какая-то функция есть и у почек. Человек не простое существо, которое можно свести к трем. Можно разложить человека [так]: голова, туловище, конечности… дух, душа, тело; [можно] как угодно раскладывать. Можно разложить на три части, на пять частей. Точно так же можно разложить и божественное на три части, на пять частей. Никакую схему нельзя отрицать. И нельзя сказать, что это делать неправильно. Но нужно делать это с большой осторожностью.

Когда мы говорим, что Иешуа—это Бог, мы должны очень хорошо понимать, что мы говорим. Иначе мы можем впасть в идолопоклонство. В Иешуа жил Бог. Как говорят, нет [того], кто бы мог поспорить с этим. В нем пребывала полнота [Божества] телесно. Никто не спорит с этим. Когда мы говорим, что Иешуа—это Бог, мы можем это сказать только в том случае, если мы абсолютно четко понимаем, что мы говорим. Иешуа был сосудом, в котором Бог жил на земле.

Если мы прочитаем историю символа веры, как он формировался, мы увидим, как много копий сломано. С каким скрипом, с каким трудом и страхом церковные мыслители выверяли каждый момент. Каждое слово в этом символе веры выверено до миллиметра. Именно из-за опасностей в идолопоклонство впасть.

Сегодня слышишь: Троица—это три разных личности Бога. Что такое личность? Личность – это что-то, что обладает своими собственными желаниями, своими собственными взглядами на жизнь, своей собственной концепцией, своим собственным замыслом.

Ребята, если один Бог имеет три разных личности, каждая со своими желаниями, со своими взглядами на жизнь, [это] очень похоже на сказочного героя под названием Змей Горыныч. Но это не тот Бог, в которого я верю.

Когда мы говорим, что Бог един, противопоставляем себя многобожникам, тем, которые говорят, что есть бог урожая, богиня охоты, бог любви и бог вяленой рыбы, как скажем в эскимосских религиях. Они могут между собой воевать. Ну, понятно, что Бог вяленой рыбы не любит богов моржей, моржовой охоты. Они между собой могут ругаться. У каждого свои политические интересы. Они постоянно интригуют, спорят, ссорятся.

Греческую мифологию почитайте— сколько там спорят богов! У каждого бога свой замысел. У каждого Абрама своя программа. Каждый по-своему смотрит на жизнь.

Они боги, но они как люди.

Суть того, что мы говорим, что Бог един—[это то, что] у него единый замысел. Он не разделен в себе. Как бы мы его ни препарировали…  мы можем его разложить на Отца, Сына, Духа Святого, можем разложить его, как это делают евреи, на милостивого царя и праведного судью… как угодно… Мы знаем, что в Писании много имен Бога, и каждому имени приписывается свое разное свойство. Но мы знаем, что делает Бог единым Богом —это наличие у него одного-единственного замысла. Одного-единственного плана спасения. Не бывает так, что у сына одно мнение, у отца другое, они спорят до хрипоты, потом идут советоваться к Духу Святому, и как Дух Святой скажет, так они и делают, потому что Дух Святой… так не бывает. И когда мы включаем такие схемы, мы включаем себя в греческую философию.

Когда мы говорим, что сидит какой-то страшный, жестокий, справедливый, но все-таки жестокий, не знающий милости, ветхозаветный Бог-Отец, а у него вырос либеральный сынок, который милостив к окружающим, он его уговаривает: Пап, ну не будь таким ретроградом… вот это можно, это можно, это можно. Все верующие в меня, я папу уговорю.

Я встречаю человека и говорю, почему ты нарушаешь закон? Он говорит, а у меня хороший адвокат. Имеет в виду Иисуса. Ребята, это многобожие. Многобожие в самом простом, примитивном, греческом … стиле.

Человек, который скажет, я сделаю что-то для Иисуса, если он уговорит отца сделать так-то и так-то, ничем не отличается от эскимоса, который мажет жиром губы своего божка.

Это идолопоклонство.

Очень сложный вопрос—вопрос анатомии человека, физиологической анатомии. У ученых взяло годы, чтобы собрать те знания, которые мы сейчас имеем. И сейчас мы еще не знаем очень и очень многого. Очень сложно представить себе человеческое устройство, изучая Танах. Очень много интересного, очень много непонятного. И чем больше читаешь, тем больше вопросов и меньше ответов. Какую смелость надо иметь, чтобы сходу препарировать Бога, раскладывать Его на какие-то анатомические составляющие?

 Да, у церкви есть такой опыт. В теологии есть такой опыт. Но нужно понимать, как это опасно. Нужно понимать, что мы окажемся лжeсвидетелями на Бога. И как тут быть?

Нужно вспомнить, что вообще разговор о… Троице… разговор о божественности, o той или иной части Божества… извините…как это звучит… вообще в Новом Завете не поднимается открыто. Был бы этот вопрос важен, третьим словом в Библии [было бы]: «Сначала сотворил Триединый Бог небо и землю.» В Библии не стоит это слово. Оно почему-то упущено. То ли автор думал, что люди сами догадаются, то ли просто не придавал этому значения.

Тора и Новый Завет посвящены тому, как мы живем, что происходит в нас. Новый Завет призван не дать нам знания о Триедином Боге, о том, что Бог Триедин, а дать нам способность, возможность изменить самих себя. Через это изменение внутренним новым человеком познавать Бога. И это главное.

Есть Тринитарная доктрина, и никто не собирается ее оспаривать. Речь идет о том, что для того, чтобы ее декларировать или провозглашать, нужно потратить время на ее осмысление. А для этого нужно дойти до определенного духовного уровня.

Если мы, начиная беседовать с людьми, разделяемся именно по этому принципу, то для нас Триединый Бог не более чем опознаватель: «свой-чужой.»

Пришел человек… иди знай, как он живет, во что он верит, что у него вообще за исповедание. Но, можно спросить его сразу: «Мужик, ты в Троицу веришь?»

«Веришь? Хорошо, свой человек. И неважно, как ты живешь, все мелочи.» Какая разница, как живет человек, который верит в Троицу? Точно так же, если человек не верит в Троицу, упаси Бог, то опять же, какая разница? Понятно, что все, дело гиблое. Сколько ни старайся, нет у тебя, мужик, никаких шансов, потому что ты в Троицу не веришь.

 Вы соберитесь, ребята, верующие в Троицу; каждый пусть напишет себе на листочке, как он эту Троицу себе представляет, как это все устроено- то, и вы увидите, что все вокруг еретики, кроме вас. Никто так не напишет, как вы.

И поэтому, поскольку это так, для того, чтобы не делать из веры в Троицу идола… а это тоже бывает… это то, что происходит… [нужно] отложить в сторону теологию. Ну нет в Новом Завете теологии, тем более систематической теологии. Отложить в сторону теологию и сосредоточиться на том, как мы здесь и сейчас живем, чем мы здесь и сейчас живем. Иначе вера, возведенная в ранг идола, сделает нас идолопоклонниками и уведет нас от веры истинной. По-другому не может быть.

Спасибо.